Илья Терентьев:
"Не надо бояться простых сюжетов"

Фотограф Илья Терентьев, приверженец аналоговой фотографии, выставка которого сейчас проходит в галерее «Рахманинов дворик» в Петербурге, родился 59 лет назад в глухой деревушке на севере Белоруссии, недалеко от Псковщины, где в небе пролетали военные самолеты, а во двор дома ночью приходили волки. Сам про себя он говорит: «Я родился в диком месте, но, уйдя в люди, встречал места и более дикие».

— Как начинался ваш творческий путь?

— Я закончил филологический факультет пединститута, параллельно освоил двухгодичный курс на отделении фотографии в Московском заочном народном университете искусств. Пока учился, активно занимался фотографией. После армии стал работать фотографом. Сначала — руководителем детских кружков, затем — фотолаборантом в университете.

— Это ваша первая персональная выставка. Бывали ли у вас совместные проекты с другими фотографами?

— В юности я участвовал в выставках, но не очень активно. В Витебске тогда существовал фотоклуб, куда я охотно ходил, но взаимопонимания с коллегами по фотографии у меня было: публика собиралась слишком разношерстная. Найти человека, который бы тебя понимал, — это вообще очень непросто.

— У каждого фотографа есть своя «ниша», будь то портретная ли пейзажная съемка. Вы прошли несколько этапов творческого развития. Расскажите о них поподробнее.

— На работе от меня требовалось владеть разными жанрами, особенно портретом. Вот он мне давался тяжело. Я завидовал фотографам, которые знали, как посадить, повернуть, осветить. Пытался у них учиться, но ничего не получалось — портрет был для меня наказанием. А потом я понял: в фотографии «научиться» можно только клише, стандарту, открытке, а это дешевые вещи. В один момент я интуитивно почувствовал, как надо снимать портрет, и стал делать его с легкостью.

Следующим этапом был натюрморт, который, в отличие от портрета, не имел ко мне претензий. Плохо снятый портрет — это всегда или маленький скандал, или обиженный человек. А вещи — добрее людей. Я увидел, насколько интересно работать с «мертвой природой» (прим. фр. nature morte — «мертвая природа»), хотя, мне кажется, что натюрморт не мертвая композиция. Предметы одухотворены фотографом и светом. Натюрморт мне ближе всего, хотя я с удовольствием фотографирую и пейзаж, и портрет, и обнаженную натуру.

— У вас уникальный подход к созданию фотографии. Вы говорите, что не придаете значения сроку годности реактивов, качеству бумаги, пленки.

— У меня подход следующий: сначала я фотографирую, проявляю негативы, отбираю — это первая стадия. Дальше — просто печатаю. Подбор уникальных ламп, реактивов, самой лучшей бумаги — нет, я игнорирую это полностью. Я использую материалы с тридцатилетней просрочкой. Мои реактивы настолько черные, будто их выкопали из земли. Третья стадия — доводка усредненного или даже откровенно плохого материала до окончательной версии.

А потом — импровизация, с помощью химического тонирования, частичного отбеливания, усиления, процарапывания и так далее. У меня нет никакого специального набора инструментов — три кисточки, пять пробирок с какими-то жидкостями. Конечно, результат никто не гарантирует. Я могу испортить очень хорошую фотографию, а могу из посредственного материала явить прекрасные вещи — меня это устраивает. Благодаря такому подходу выработался определенный стиль работ. Этот метод дает результаты, значит, он приемлем.

— Почему именно форматные камеры в век удобных цифровых технологий?

— В работе с ними я вижу ту неповторимую прелесть, которая появляется именно на большом формате, когда не нужно применять усложненную технику, увеличительные приборы, а можно просто наложить негатив на лист фотобумаги, осветить, проявить и получить прекрасный результат. Да, это «движение назад». Но каждый человек должен двигаться в том направлении, в котором ему комфортно. Удобно идти вперед — пожалуйста! Можно «задрав штаны, бежать за комсомолом». Но можно идти и другим путем. Однако в какой-то момент это стало мешать карьере...

Да, я проработал в сфере профессиональной фотографии довольно долго, но, когда пришли нулевые годы, «обнуление» произошло во всем. От меня стали требовать владения цифровой фотографией. Я не понимал, зачем это нужно. Считал, что неплохо справляюсь и аналоговой. Начались конфликты с администрацией, которые стали приобретать серьезный характер. Что оставалось делать? Уйти туда, откуда пришел, — на свой хутор. По принципу: лучше первый в деревне, чем второй в Риме.

— Каково ваше творческое кредо?

— Не надо бояться простых сюжетов: с успехом можно снимать вещи, которые ничем особо не привлекательны. Мне очень близки судьба и творчество чешского фотографа Йозефа Судека. За свою профессиональную карьеру он не сделал ничего особенного. А став уже пожилым человеком, освободившись от обязанностей перед обществом, Судек купил себе дачный домик под Прагой, уединился и делал своими деревянными камерами потрясающие снимки, простые фотографии простых вещей. Я разделяю это простое отношение ко всему. Но прошу не путать простоту и примитивность.

Наблюдая за работой коллег по фотоклубу, я часто видел, как люди тратят огромное количество энергии впустую. Ошибка в том, что они не видят сути. Фотография состоит не только из момента спуска затвора, проявки пленки и печати отпечатка. Как я уже говорил, самый важный этап — это доводка, импровизация. Если мы фотографируем красивую женщину или красивый пейзаж, не обязательно на выходе получится что-то красивое. И, наоборот, из чепухи можно сделать удивительное. В баллистике это называется деривацией — отклонением пули во время полета под действием естественных факторов.

— А что может помешать фотографу «увидеть суть»?

— Многим фотографам мешает желание превзойти других любой ценой. Тщеславие и погоня за мнимой славой не дают сосредоточиться на результате. На мой взгляд, тут дилемма такая: либо любишь жизнь, либо любишь деньги.

Я не жалею, что не заработал никаких серьезных денег, достаточно того, что я делал то, что делать любил. Я никогда не изменял своему увлечению. Может быть, поэтому и не перешел на компьютер, не освоил цифровую печать. Это как от любимой женщины уйти к другой — аморально. Я остаюсь преданным тем фотографическим технологиям, к которым привык, которые знал с юности. Я не думаю, что однажды хорошо придуманные вещи могут устареть.

Напоминаем: выставка продлится до 15 октября 2016 года в галерее «Рахманинов дворик» (Санкт-Петербург, Казанская, 5).