Интимные портреты
Жанр? Стиль? Психология?

Несомненно, все направления даны для упрощения и каталогизации творчества. С одной стороны, это верно: чтобы не утонуть в изобразительном океане, нужно строить «лягушатники». Автора же такое определение бессознательно вгоняет в некие рамки и ограничения, ведь люди привыкают, что художник работает в одном ключе, а когда вектор его развития немного меняется, это вызывает некоторый резонанс непонимания и публика требует возвращения к истокам. Так ей легче – уже есть определенное понимание. Новое всегда принимают с опаской и неприязнью, но лишь поначалу, со временем свыкаются.

Я снимаю девушек и не могу однозначно определить то направление, в котором это делаю. Некое спокойствие придает то, что у меня нет безумных декораций, огромных павильонов и даже реквизита. У меня есть люди и свет, солнечный или импульсный. В этом плане я абсолютно спокоен: никакой подготовки, встречаемся в определенное время в определенном месте и работаем. Я снимаю, а девушка... нет, она вовсе и не позирует: она думает, что позирует.

И все же, почему интимный портрет? «Где интим-то?» – спросил однажды меня мой товарищ. Действительно, где? Девушки не полуголые, позы у них вовсе не шаловливые, да и ведут они себя вполне сдержанно. Откровенный интим здесь разглядит разве что слепой. Обманули?!

Приведу вам одно сухое определение: «Интимный портрет – портрет на камерном однородном фоне, показывающий доверительные отношения между портретируемым и художником». Бинго!

Человек (в моем случае – девушки) – бесконечный источник исследования. Каждая из моделей невероятно уникальна: индивидуальный характер, манера поведения, взгляд, стиль общения – ничего не повторяется. Самое главное – вовремя это увидеть и зафиксировать, а чтобы увидеть, нужно к этому подбираться. Индивидуальная девушка – индивидуальный подход. Все просто, даже слишком.

В конце XIX века Ван Гог был увлечен темой крестьян. Он жил среди них какое-то время и писал картины. Но одно дело – просто наблюдать за работой крестьян, а потом переносить свои впечатления на холст, и совсем другое – стать одним из них, мыслить как один из них и чувствовать абсолютно то же, то есть полностью внедриться в среду.

У меня очень похожий подход. Я стараюсь быть наравне с девушками, свести все различия между нами к минимуму, понять их стиль мышления, узнать их переживания и волнения. Конечно, задача очень сложная, поскольку мировоззрение женщин совсем другое, и понять его бывает порой невозможно. Что уж говорить о том, чтобы проникнуть в их голову! Это сверхзадача, но именно такую цель я и ставлю перед собой во время съемки. Если я хочу получить на фотографии девушку, а не образ девушки, который сложился за время работы, необходимо встать на ее сторону, посмотреть на мир ее глазами и попробовать почувствовать то, что чувствует она. Очень важно посмотреть на себя глазами того человека, которого ты снимаешь, стать одним из крестьян.

Так уж сложилось, что с девушками мне договориться намного проще, чем с мужским населением. Первые слишком нелогичные, а последние чересчур упрямые. Выбирая из двух зол наименьшее, я остановился на первом и не прогадал.

Каждая съемка – приключение, в ходе которого ты пытаешься выяснить, что волнует портретируемого, почувствовать ход его мыслей и уловить то состояние, которое возникает между вами. И все это каким-то образом нужно сохранить на фотографии! И не забыть при этом оставить часть себя как автора. Другими словами, работа с моделью похожа на лепку из пластилина: сначала материал довольно тверд и неподатлив, но стоит его немного разогреть, привыкнуть к фактуре и помять в руках, как начинают возникать формы. И остается только определиться, в каком направлении дальше двигаться: начать с чего-то привычного, постепенно видоизменяя, или с самого начала двигаться интуитивно, на ощупь, не задумываясь о результате. Последний путь очень интригует: либо откроется что-то новое, либо упрешься в шаблон. Но оно того стоит!

Самое опасное, что может подстерегать на съемке – ваши мысли, чудовищные, противоречивые, неспокойные мысли. Постоянно в голове будет вертеться какой-то вопрос: так ли стоит модель? верны ли настройки камеры? что мне сказать ей? почему она на меня так смотрит? Этот шум невероятно опасен, из-за него можно не получить финального кадра, потому что он будет кричать вам: «Ну все, заканчивай! Мы получили, что хотели, быстрее пойдем обрабатывать!» Этот шум будет постоянно поставлять вам новую порцию мыслей, не давая сконцентрироваться на главном – работе с моделью, психологическом настрое и эмоциональной отдаче. Порой это очень сложно – оставить все свои бытовые проблемы дома. Если вовремя не захлопнуть соответствующую дверь в своей голове, пиши пропало. Фотография строится в вашем сознании, а камера выступает посредником между головой, сердцем и моделью. Освободите сознание, прежде чем делать высказывание, позвольте сердцу вести вас. Спорить и отвергать будете позже, было бы что.

Работа с моделью чем-то напоминает работу укротителя. Да-да, именно так! Модели бывают двух типов: активные и пассивные. Первые крайне инициативны, и вовремя не остепенив ее, вы можете потерять штурвал капитана съемочного процесса. Говоря «остепенив», я, конечно, немного утрирую: модель должна почувствовать вашу уверенность и знание того, что вы хотите получить от нее, даже если вы молчите. В противном случае она будет думать, что вы не знаете, чего хотите добиться от нее, тем самым давая ей возможность самой управлять съемочным процессом. Этот путь ведет совсем к другому результату, нежели тот, который вы задумывали. Будьте достаточно смелыми в своей работе и не позволяйте другим управлять вашими мыслями.

Пассивные модели несколько другие. Они чем-то напоминают сою: без вашей начинки есть ее невозможно. Такие девушки четко выполняют все ваши требования, они знают, кто главный. Статично замереть, сто раз подпрыгнуть, пять шагов вперед и стойка на голове – лишь бы вы говорили, что надо делать. Вряд ли девушка будет с вами спорить: она знает, что это ее работа.

Нельзя оставить без внимания вопрос света, и здесь я всегда вспоминаю Юрия Норштейна, замечательного мультипликатора и режиссера. Человек, постоянно находящийся в ограничении искусства, создает искусство безграничное!

Однажды он рассказывал, как спустя какое-то время после выхода «Ежика в тумане» его пригласили в Pixar. Очень уж людям из Калифорнии хотелось узнать, как Норштейн снимает свои мультфильмы, каким оборудованием пользуется и сколько денег в это вкладывает. Он рассказал, показал и даже у них на глазах воспроизвел фрагмент мультфильма. Представляете глаза этих людей, гигантов компьютерной анимации, создавших «Историю игрушек», когда Юрий Норштейн достал из своего чемоданчика щипцы, кальку и вырезанного из картона ежика и начал все это перемещать на столе. Мало того, что ежик двигался, он еще и был в тумане: калька создавала такой эффект. Удивлению не было предела, ведь от него ожидали чего-то другого, точно не рукоделия. Норштейн был для Pixar первобытным человеком, создающим наскальные рисунки в век компьютерных технологий, ремесленным художником.

У Норштейна не было дорогущих компьютеров, огромных киностудий и супероборудования, у него были всего лишь щипцы, калька и картон. Это и есть ограничения. Зато у него была мечта – создать мультфильм, в который он мог бы влюбиться, а влюбившись сам, ты влюбляешь в это и других. Это и есть искусство.

В заключение хочу привести цитату одного искусствоведа, Франческо Бонами: «Искусство существует и для тех (и прежде всего для тех), у кого нет денег, но кто умеет мечтать – и кому для этого больше ничего не нужно».

Об авторе

Имя, фамилия, возраст: Михаил Рыжов, 22 года.

Веб-сайт: ryzhovmichael.com.

Техника: Nikon D7000.

Выставки, награды, достижения:

– получил диплом III степени Международного центра фотографии (International Center of Photography);

– портретные работы попали в книгу «100 russian photographers. Black and white portraits»;

– окончил курсы операторского факультета ВГИКа.

Источник вдохновения: фильмы и литература.

Лучший совет: больше путешествуйте! Путешествие – это награда. Фотография – это путешествие.