15 художественных фильмов о фотографии,
которые нужно посмотреть каждому

Своим существованием искусство кино обязано фотографии. И хотя целлулоидные тени зашевелились вот уже больше века назад, кинематограф до сих пор не забывает о своей старшей сестре.

Окно во двор

Альфред Хичкок, 1954

С героем классической детективной ленты Хичкока фотографом Джеффрисом случилась беда. Он сломал ногу и теперь целыми днями торчит дома, изучая через окно быт своих соседей — до поры до времени ничем особенно не примечательный. Но вот однажды фотограф замечает нечто очень странное: кажется, в одной из квартир напротив произошло убийство.

В неподвижности скованного гипсом героя Джеймса Стюарта, в его неспособности изменить ход событий критики, как правило, усматривают метафору самого кинематографа. И правда, зритель в кинозале только и может что смотреть.

В то же время «паралич» хичкоковского фотографа сродни искусственно сконструированной беспомощности любого человека с фотоаппаратом.

«Фотографирование, по существу, — акт невмешательства. Ужас таких незабываемых образцов фотожурналистики, как снимки самосожжения вьетнамского монаха или бенгальских партизан, убивающих штыками связанных коллаборационистов, — ужас этот отчасти вызван тем, что в подобных ситуациях, когда стоит выбор между жизнью и фотографией, с большой вероятностью выберут фотографию», — пишет Зонтаг.

Для Джеффриса, в силу обстоятельств, фотографирование — это единственно доступная форма участия. Он бы и рад вмешаться как-то иначе, но не может. А вот миллионы его коллег по собственной воле сводят свое участие в любом событии лишь к акту фотографирования.

Фотоувеличение

Микеланджело Антониони, 1966

Вслед за Хичкоком в центр детективной истории фотографию помещает Микеланджело Антониони.

Главный герой «Фотоувеличения» модный лондонский фотограф Томас отправляется на прогулку в парк, где, чтобы как-то убить время, снимает заинтересовавшую его пару. Позже, рассматривая кадры в фотолаборатории, он обнаруживает, что случайно стал свидетелем убийства. Однако уже на следующий день уверенность Томаса относительно того, что же все-таки произошло в парке, исчезает.

Фотография — это искусство видеть, и потому фотограф всегда видит больше, чем обычный человек. Нет, дело здесь вовсе не в мощном телеобъективе, а в том, что фотограф лучше, чем кто бы то ни было, умеет смотреть.

Кроме того, сама природа фотографии делает человека с камерой идеальным зрителем. Фотография в технической своей части объективна. Она никак не дополняет и не приукрашивает существующую реальность, она только копирует видимый мир.

Вероятно, именно поэтому фотография у Антониони призвана разоблачить реальность, наглядно продемонстрировать, как легко сегодня обращается в прах то, что еще вчера казалось единственно подлинным. Фотография оказывается тенью тени.

Прелестное дитя

Луи Маль, 1977

В отличие от многих тематических лент картина Луи Маля «Прелестное дитя» не романтизирует образ фанатично преданного работе фотографа. Герой фильма не видит жизни за пределами фотографии и вынужден расплачиваться за свою слепоту.

Новый Орлеан, 1917 год. Молодой человек с фотокамерой по имени Беллог приходит в местный публичный дом в поисках моделей для съемки.

С точки зрения обитательниц борделя Беллог — извращенец похлеще самого развязного клиента. С девушками он не спит и даже не пытается, только усаживает очередную красотку на садовую скамью и, спрятавшись за своим волшебным ящиком, пристально изучает ее таинственным стеклянным глазом.

Впрочем, смотрит он даже не на девушку — обнаженная грудь его интересует как часть композиции, крупный засвеченный участок фотопластинки. Его завораживает игра света, пластика форм. К женским прелестям Папа (так называют Беллога проститутки) изрядно равнодушен. Только хозяйке заведения, старой кокаинистке, сразу удается раскусить нового знакомого: «Маменькин сынок, ни на что не годен...».

Даже будучи одним из главных героев картины, фотограф умудряется постоянно оставаться как бы на втором плане. Он и правда ничего не знает, кроме работы, и даже без фотоаппарата в руках занимает позицию наблюдателя, не желающего участвовать в том, что видит.

В собственную жизнь он также предпочитает не вмешиваться. Один лишь раз, проявив инициативу — женившись на Вайолет, он моментально терпит неудачу. Беллог теряет девочку, пасуя перед первым же препятствием, ставшим на его пути.

Хроникер

Говард Франклин, 1992

Оригинальное название картины Говарда Франклина сложно перевести на русский язык. Словосочетание the public eye представляет собой компиляцию двух английских выражений: public enemy (враг общества) и private eye (частный сыщик).

Работа репортера Леона Бернштейна действительно напоминает работу профессионального соглядатая, только с одной поправкой — фотограф следит не за одним человеком, а за всем обществом сразу. При этом Великого Бернзини (так Леона прозвали за его способность раньше копов оказываться на месте происшествия) заботят только снимки. Он не принимает ничью сторону, не учит людей, как жить, и никогда не вмешивается. Или почти никогда.

«Знаете, что́ такой, как он, делает, когда находит брошенное дитя? Колет его булавкой, потому что фото плачущего младенца стоит на доллар больше», — говорит о репортере один из героев фильма.

Но дело, конечно, не в долларах. Этот суровый критик, а вместе с ним и весь остальной Нью-Йорк не видят главного: охочий до грязных сенсаций Бернзини на самом деле художник. Конечно, его, как и любого другого человека, волнует вопрос заработка, однако главная причина, по которой Леон, фигурально выражаясь, берет в руки булавку, — это не лишняя копейка, а возможность сделать красивый кадр. Вопрос лишь в том, сколько будет стоить эта красота — в долларах, в человеческих жизнях.

Незабываемые моменты

Ян Труэль, 2008

В шведской ленте «Незабываемые моменты» фотография — не безмолвный свидетель кровавых сцен и не безжизненная тень реальности. Согласно Труэлю, фотография — это свет, почти в религиозном значении этого слова.

Главные герои ленты — обычная шведская семья образца начала XX века. Зигфрид работает в порту и периодически прикладывается к бутылке. Его супруга Мария занимается воспитанием детей и иногда шьет на заказ. Однажды, когда с деньгами становится совсем туго, Мария решает заложить выигранный когда-то в лотерею фотоаппарат. Но работник фотоателье уговаривает женщину сперва попробовать поснимать, а уже потом подумать о продаже.

Благодаря камере в жизни Марии появляется то, чего никогда не было раньше, — вдохновение, любовь и свобода. К слову, свободы жаждет не только измученная житейскими передрягами домохозяйка: Зигфрид придумывает свой способ убежать от рутины — он присоединяется к набирающему обороты рабочему движению. Однако участие в политической жизни страны в конечном итоге приносит ему только горечь и разочарование, в то время как увлечение Марии — фотография (читай: искусство) — становится той силой, которая способна сломать холодную стену уныния, отделяющую героев от остального мира.

Контрольные отпечатки

1989–2004

«Чего фотограф никогда не должен делать — так это показывать или выставлять свои листы с контрольными отпечатками. По ним можно сделать ложные или, того страшнее, правильные выводы», — говорит Эллиотт Эрвитт. И тут же приступает к демонстрации первого индекс-принта.

Так начинается один из фильмов серии «Контрольные отпечатки». Задуманный в конце 80-х годов образовательный проект Уильяма Кляйна включает 35 коротких, от 10 до 15 минут, картин, по одной на каждого фотографа. В списке участников сплошные звезды: Анри Картье-Брессон, Хельмут Ньютон, Робер Дуано, Нобуёси Араки, Сара Мун...

Перед глазами зрителя мелькают черные рамки контролек, камера периодически наезжает на крупный план, акцентируя внимание на отдельном кадре или его детали. Звучит голос фотографа. Он вспоминает историю, предшествующую съемке, рассказывает о своих переживаниях и объясняет, почему он в конечном итоге из множества вариантов выбрал именно этот, а не какой-нибудь другой кадр. Незаметно для самого рассказчика в монологе всплывают вопросы мировоззренческого порядка. Фотограф делится своими размышлениями на тему, что такое фотография и зачем она нужна. Беседа со зрителем приобретает все более интимный характер.

Весельчак и любитель парадоксов Эрвитт как нельзя лучше выразил основную идею кляйновского проекта: для фотографа показать контакты означает обнажить душу. Такой урок дорогого стоит.

Энни Лейбовиц: жизнь, увиденная через объектив

2006

В 2004 году легенда портретной фотографии Энни Лейбовиц потеряла сразу двух дорогих ей людей. С разницей в три недели ушли из жизни отец Энни и ее возлюбленная — Сьюзен Зонтаг. Следующая пара лет стала для Лейбовиц временем подведения итогов. В 2005 году увидела свет книга A Photographer’s Life. 1990–2005. Чуть позже вышел фильм с синонимичным названием. «Жизнь, увиденная через объектив» — это биографический очерк, который охватывает всю фотоисторию Энни, начиная с первых неловких кадров на Филиппинах и заканчивая ее работой со звездами.

«Я все время смотрю. Куда бы я ни посмотрела, я выстраиваю свои личные кадры. И заказная работа — тоже часть всего этого. У меня нет двух жизней», — рассказывает Лейбовиц.

Архивные видео и бэкстейджи периодически разбавляются небольшими интервью с друзьями фотографа и ее моделями. В роли спикеров в картине выступают Мик Джаггер, Арнольд Шварценеггер, Вупи Голдберг, Михаил Барышников, Хиллари Клинтон, Бетт Мидлер, Йоко Оно и многие другие.

Иногда в диалог со зрителями вступает и сама Лейбовиц. Впрочем, ее присутствие в кадре совсем ненавязчиво, она будто исполняет роль проводника по фильму. Сидя за рулем машины, Энни комментирует собственную страсть к этому постоянному движению: «Когда тебя фактически вырастили в машине, легко стать художником. Ты видишь мир уже в готовой рамке, через окно автомобиля».

То, что останется: жизнь и работа Салли Манн

2005

Седовласая и статная, пренебрегающая декоративной косметикой, Салли Манн, несмотря на внешнее сходство, — полный антипод Лейбовиц. Вместо маленького фотоаппарата для репортажки — громоздкая старомодная камера на треноге и целый ящик реактивов впридачу, вместо портретов селебрити — снимки членов семьи, вместо бесконечных разъездов — бесконечное изучение «своего места».

Всемирную славу Манн обеспечили не работа в престижном издании и не доступ в апартаменты знаменитостей. Много лет подряд Салли фотографировала своих детей в окружении родных пейзажей, и именно этим снимкам суждено было стать ее визитной карточкой.

На момент съемки картины дети Манн уже выросли. Творчески выросла и сама фотограф. Она продолжает изучать собственный мир — небольшой в географическом плане, но такой гигантский в плане художественном: «Один из выводов, которые молодые художники могут сделать на основании моего творческого пути, заключается в том, что лучше всего ты снимаешь то, что тебе близко».

В случае с Манн слово «близко» следует понимать буквально: «Я очень уважаю людей, которые путешествуют по миру ради того, чтобы заниматься искусством, и снимают прекрасных индийцев на фоне льняных тканей. Но моя философия другая — я всегда пыталась находить прекрасное в повседневном, обычном. Мне ни разу не приходило в голову покинуть дом, чтобы заниматься творчеством».

Военный фотограф

2001

«Если твои фотографии недостаточно хороши, значит, ты был недостаточно близко», — эти слова Роберта Капы использованы в качестве эпиграфа к картине «Военный фотограф».

Герой ленты фотокорреспондент Джеймс Нахтвей специализируется на съемках проблемных регионов. В разные годы он работал в ЮАР, Восточной Европе, Латинской Америке и даже России.

Коллеги Джеймса, как правило, отважно бросаются под пули за ярким кадром, но абстрагируются от человеческой трагедии, которая разворачивается прямо перед их глазами. Нахтвей же, напротив, стремится к эмоциональной близости со своими героями.

«Я решил стать военным фотографом в начале 70-х годов, во время вьетнамской кампании. Фотографии из Вьетнама показывали, что действительно там происходит. Они противоречили словам политиков и военных. Эти подлинные, документальные снимки выступали против войны, против всей ее несправедливости и жестокости. <....> И тогда я понял, что хочу посвятить свою жизнь следованию этой традиции».

Чтобы подарить страданию голос, нужно для начала самому его услышать, считает Нахтвей. Сила фотографии заключается в ее способности пробуждать человеческие чувства, даже когда кажется, что они растоптаны войной: «Фотография — это нечто противоположное войне. Когда кто-то рискует идти в центр военных действий, чтобы показать другим странам, что там происходит, он пытается вести переговоры о мире».

Дух фотографии

2007

В 2007 году канал BBC выпустил 6-серийную ленту, посвященную истории фотографии. Создатели фильма возложили на себя амбициозную миссию — за 360 минут рассказать о том, как развивалась фотография, от первых дагерротипов до снимков камерой мобильного телефона.

Картина, хотя и не позиционируется как авторский взгляд на фотоисторию, фактически именно им и является. Прекрасно понимая, что объять необъятное, тем более в рамках такого скромного хронометража, не получится, команда «Духа фотографии» дала себе волю.

Не забывая, конечно, ключевых фигур вроде Тальбота или Робер-Брессона, создатели фильма тем не менее позволяют себе немало вольностей — обходят вниманием признанных мэтров, при этом вспоминая тех, о ком другие историки обычно забывают. Причем подобным образом они отнеслись не только к персоналиям, но и к целым тенденциям фотоискусства.

Однако, несмотря на такой своеобразный подход к начинке фильма, картина в целом получилась довольно объемной — в «Духе фотографии» светопись рассматривают как технологию, как искусство и даже как товар. В качестве экспертов выступают известные фотографы, историки и критики. Словом, назвать ленту скучной никак не получится.

Бегущий по лезвию

Ридли Скотт, 1982

О чем фильм

Лос-Анджелес, 2019 год. Группа репликантов, высокотехнологичных роботов-андроидов, внешне неотличимых от людей, сбежала из колонии где-то в далеком космосе. Теперь преступники пытаются спрятаться среди людей на Земле. Рик Декард, служащий специального подразделения по контролю над репликантами, получает задание найти и уничтожить беглецов.

Зачем смотреть

В далеком 1982-м публика приняла «Бегущего по лезвию» крайне неоднозначно. Журналисты негодовали по поводу «непроработанной» психологии персонажей и «клишированного» сюжета. А из-за неспешности, с которой развивается действие в фильме, одно американское издание в шутку окрестило ленту «Ползущим по лезвию». Но вот к чему критикам так и не удалось придраться, так это к картинке.

Окутанный клубами дыма, измученный бесконечным дождем мегаполис, в котором обитают главные герои фильма, погружен в искрящийся мрак. Потоки света, разные по жесткости, интенсивности и температуре, то внезапно, в лучших традициях нуара 1940-х, разрезают кадр надвое, то складываются в хитроумную мозаику из бликов, рефлексов и отражений.

В практическом плане фильм Ридли Скотта можно использовать как наглядное пособие для изучения оптических свойств дисперсных систем. Даже когда дождь не заливает оконные стекла и в кадр не проникает дым от выхлопной трубы, кто-нибудь из героев обязательно закуривает. И свет снова оказывается в ставшей привычной для него ломающей, поглощающей, рассеивающей среде.

Любовное настроение

Вонг Карвай, 2000

О чем фильм

Гонконг, 1960-е годы. Главные герои картины Су и Чоу — соседи. Они снимают комнаты в одном и том же доходном доме. Однажды молодые люди обнаруживают, что их вторые половинки, которые проводят все свое время на работе, на самом деле изменяют им друг с другом.

Зачем смотреть

Для фотографа фильмы Карвая — это в первую очередь цвет. Кстати, справедливости ради стоит отметить, что на месте «Любовного настроения» могла бы стоять любая картина, снятая камерой австралийца Кристофера Дойла.

При кажущейся простоте (Карвай и Дойл работают с яркими и чистыми оттенками красного, желтого, зеленого и голубого) изображение в фильме не выглядит по-плакатному плоско. Карваевский цвет, будь то желтый луч уличного фонаря или рисунок на платье героини, ложится мягко, как масло под кистью голландского живописца.

Конечно, Карваю случается пренебрегать естественностью в художественных целях, однако этот прием у него никогда не выглядит навязчиво. Цвет не стесняет полета авторской мысли, не сковывает развитие сюжета. Напротив, уже через несколько минут погружения в картину начинает казаться, что только в такой контрастной, расцвеченной неоновыми огнями среде и могут существовать карваевские персонажи.

Леди из Шанхая

Орсон Уэллс, 1947

О чем фильм

В роскошном замке, в окружении бесценных произведений искусства умирает всемирно известный медиамагнат Чарльз Фостер Кейн. Прямо перед смертью он роняет на ковер стеклянный шарик с искусственным снегом и произносит: «Розовый бутон». Журналисты решают во что бы то ни стало выяснить, что значили последние слова Кейна.

Зачем смотреть

Когда речь заходит о достижениях Орсона Уэллса по части киноформы, обычно вспоминают его первую полнометражку «Гражданин Кейн». Здесь и глубокие мизансцены, и сложное движение камеры, и эксперименты с планами разной степени крупности, и даже пресловутый «целлулоидный дождь».

Картина «Леди из Шанхая» увидела свет через шесть лет после премьеры «Гражданина Кейна». Всё еще молодой, но уже довольно опытный режиссер больше не стремится использовать все киношные средства выразительности разом — Уэллс научился расставлять акценты.

Жесткий, местами гротескный свет в «Леди из Шанхая» становится основным инструментом конструирования пространства кадра, заставляя вспомнить об истоках нуарной эстетики — немецком экспрессионизме. А знаменитая сцена в зеркальном лабиринте отсылает к другому популярному в начале прошлого века европейскому «изму» — сюрреализму.

Видимо, не случайно фильм, с треском провалившийся в американском прокате, собрал внушительную кассу в Европе.

Красная пустыня

Микеланджело Антониони, 1964

О чем фильм

Жизнь Джулианы со стороны выглядит вполне комфортно — муж, ребенок, красивый дом, масса свободного времени. Однако сама девушка постоянно пребывает на грани отчаяния. Весь окружающий ее мир кажется ей чужим и холодным.

Зачем смотреть

«Красная пустыня» — это первая цветная картина Микеланджело Антониони, причем слово «картина» в данном случае следует понимать буквально.

Во время съемок фильма Антониони, по собственному заверению, работал с цветом не как фотограф, фиксируя имеющуюся перед глазами палитру, а подобно художнику вручную создавал нужную ему цветовую гамму.

Чтобы подчеркнуть эмоциональное состояние главной героини, ее одиночество и подавленность, и без того враждебный индустриальный пейзаж погрузился в агрессивные красно-рыжие тона. А вот природные объекты, напротив, побледнели — по воле художника команда фильма красила даже траву и стволы деревьев. Антониони не оставил без внимания и символическое значение цвета: из фабричных труб клубами валит ядовитый желтый дым. Кстати, Карло Ди Пальма, оператор, работавший над лентой, в 1965 году получил премию Итальянского национального синдиката киножурналистов за лучшую цветную операторскую работу.

Надо сказать, замечание режиссера о работе с цветом в полной мере относится лишь к фотографам-документалистам. Когда речь заходит о постановочной съемке, фотограф также уподобляется художнику, свободному выбирать, какого цвета мазок он нанесет на холст.

Вкус сайры

Одзу Ясудзиро, 1962

О чем фильм

Немолодой вдовец по имени Шухей Хираяма делит кров со своей взрослой дочерью. Девушка добросовестно ухаживает за отцом и даже не думает о том, чтобы обзавестись своей семьей. Однако Шухей решает, что его дочь не должна провести лучшие годы жизни в компании дряхлого старика и начинает подыскивать девушке супруга.

Зачем смотреть

Ясудзиро Одзу, классика японского кинематографа, не зря называют аскетом. Его визуальная стратегия строится вокруг отказа от большей части знакомых нам средств киновыразительности.

«Вкус сайры» (как, впрочем, и все остальные картины режиссера) — это череда неподвижных планов. Камера стоит низко, на уровне глаз человека, сидящего на татами. Внутри кадра — строгая геометрия линий, прямые расходятся под углом в 90 градусов.

Никакой мешанины планов, никаких широких углов, наездов, экстравагантного света — в соответствии с принципом значимого отсутствия картины Одзу тем более выразительны, чем меньше в них примет «выразительности».

При этом такая подача не создает ощущения искусственности. Напротив, Одзу будто освобождает реальность от оков собственного художественного видения, позволяя ей открыть зрителю свое истинное лицо.