Ольга Родионова
модель Ньютона и Лашапеля

Актерскую карьеру Ольги Родионовой образно можно сравнить с движением лифта. Но кабина, в которой она скользит по жизни, направляется не вниз, как в фильме с ее участием, а вверх. Знакомая зрителям по сериалам «Пятый ангел» и «Светские хроники», эта женщина смогла легко перевоплотиться в героиню первого российского психомистического триллера. Талант? Везение? По признанию самой Ольги, вжиться в роль ей помог опыт модели. Опыт тех лет, когда она позировала лучшим фотографам мира. Ольга, Ваша основная профессия не связана с кинематографом, однако опыт в актерской карьере уже можно назвать значительным.

Ольга Родионова — модель Ньютона и Лашапеля.

За довольно короткий срок Вам довелось сняться в шести фильмах. Какой из них оставил самый глубокий след?
«Лифт». Без всякого сомнения.

Почему?
В процессе этого проекта многое изменилось. Я, наверное, выросла. И когда он закончился, стало грустно. За четыре месяца команда стала моей второй семьей.

Вы остались довольны своей работой?
У каждого актера находятся какие-то претензии к себе, это нормально. Я могу сказать одно. Когда я впервые смотрела этот фильм на большом экране в кинотеатре, он меня держал. От начала и до конца. То есть даже для нас, актеров, которые уже посвящены во все нюансы, он был как бы заново интересен.

Возникали ли какие-нибудь сложности в процессе съемок?
Сложность этого проекта заключалась в том, что в кабине лифта всегда должны были находиться пять человек. Во время многочасовых съемок, даже если ты не участвовал в дубле, невозможно было покинуть это узкое пространство, потому что ты понимал, что кусок твоего плеча, твои ресницы или рука, когда ты начнешь выходить, могут попасть в кадр...

Теряется ли ощущение реальности, мир вокруг тебя тоже предстает в каком-то другом свете, когда целыми днями участвуешь в съемках напряженного психологического триллера?
Проект настолько перевернул мое сознание, что ощущения ужаса в реальной жизни порой были абсолютно реальными. Все время случались какие-то казусы, я бы даже сказала, мистические вещи. Один необычный эпизод произошел, когда с начала съемок прошло месяца полтора. Утром я, как обычно, вышла из своей квартиры, села в лифт, и он с 24 этажа спустил меня на второй, потом зашли какие-то люди, и он снова повез меня вверх — на 27, на 28. А потом вернулся на второй. Двери открывались, опять заходили люди, и мы снова поднимались на верхние этажи. И когда мы в третий раз доехали до второго, у меня наступил момент паники. Я решила выйти и спуститься пешком по лестнице.

Признайтесь, во время съемок возникало желание изменить характер своей героини, добавить что-то новое в эту роль?
Это желание удалось даже осуществить. Режиссер поначалу настаивал на том, чтобы я воплотила образ нервозной женщины. А мне показалось, что все-таки мой персонаж на фоне всего этого кошмара должен быть более выдержанным. Конечно, в какие-то моменты пробивается и паника, и истерия, но... Во-первых, эта женщина — врач. А врач должен обладать определенной выдержкой и в экстренной ситуации уметь оказать помощь. Мне показалось, что такой подход будет более грамотным развитием событий. И я очень благодарна режиссеру за то, что он со мной согласился.

Сколько времени Вам приходилось оставаться на съемочной площадке?
Самое большее, наверное, порядка 18 часов. С небольшими перерывами на перестановки и перекуры. Вообще, мы каждый день заканчивали позже, чем хотели, потому что каждый раз кто-то говорил: «Я понял, как это должно выглядеть. Давайте переснимем!». Спасибо режиссеру, который давал возможность каждому высказаться. Он всегда выслушивал точку зрения актера и не был категоричен.

Помните курьезные ситуации со съемок?
Не знаю, можно ли это назвать курьезами, однако возникали страшноватые с элементами комичности. На пробах к этому фильму Даня Спиваковский не рассчитал силы и подбросил меня так, что я пролетела над съемочной группой и упала на каменный пол. Тогда я впервые узнала, что такое «искры из глаз» — просто видела, как они сыпятся! А потом постоянно происходили какие-то «свалки». Ты порой не понимал, где твои руки, где ноги. Совершенно случайно Игорь Верник однажды заехал мне ботинком в челюсть, и, конечно, я доиграла дубль до конца, но после этого потребовала, чтобы мне немедленно принесли снега. Я понимала, что челюстью я двигать не могу. Потом в фильме есть момент, когда в кабине лифта стоит с ножом Спиваковский и ловит меня, когда мы деремся с Сергеем Горобченко. Я, естественно, панически боялась попасть на этот нож, хотя Сергей меня успокаивал и говорил: «Не волнуйся, Оля, падай». А я никак не могла расслабиться, видя этот огромный тесак.

Производственные травмы только Вы в этом фильме получали?
На самом деле все были ободраны и побиты. Когда снимали постельную сцену, Игорь был весь расцарапан, а я — в синяках. В руках у него оставались мои выдранные волосы. А однажды, придя домой, я забыла снять искусственную кровь с колен. Раздеваюсь перед мужем и вижу у него ужас в глазах. «Что случилось? Ты вся в крови!». Я тут же спохватываюсь и спешу его успокоить: «Подожди, сейчас смою, не волнуйся».

После премьеры фильма в интервью одному из журналистов вы сказали: «Наконец-то я играю не просто гламурную красотку, а очень интересного персонажа».
Сама про себя прочитала в одной статье нечто вроде такого: «гламурный образ подорван рваными колготками». Это правда. Когда я смотрю на себя на экране, я вижу просто миллион моментов, где выгляжу просто ужасно. И недавно кто-то мне сказал: «Ты знаешь, такая плохая операторская работа. Ты в жизни такая интересная, а на экране в отдельные моменты выглядишь непрезентабельно». А я отвечаю: «Да поймите, была такая задача — она была поставлена изначально: сломать этот гламурный образ и показать что-то другое». Показать, что я могу не просто украшать собой кадр, а могу сделать какую-то достойную работу, которая не будет иметь никакого отношения к гламуру. И это, на мой взгляд, мне удалось. Если люди увидели меня некрасивой, я добилась того эффекта, которого хотела.

То есть, это актерская победа?
Для меня — да. Невозможно играть все время одни и те же роли. Еще до того, как стать кинозвездой, Вы снимались у очень многих знаменитых фотографов. Да, собственно, с этого я и начинала.

Этот опыт помог Вам впоследствии в актерской карьере?
Безусловно. Я всегда мечтала быть актрисой. Однако, когда закончила школу, кино в Москве умерло. И идти во ВГИК было абсолютно бессмысленно, я понимала, что останусь без работы. И я пошла более простым путем. Поступила в Институт экономики, менеджмента и права, который в 1996 году благополучно закончила. Потом открыла свой первый бутик. Какие-то принципы ведения бизнеса приходилось постигать самостоятельно, в то время практически не было таких магазинов. Но база у меня была — я знала, что такое стратегическое планирование, бухгалтерские отчеты, управление персоналом, коммерция, сертификация. Тогда я думала, что буду продолжать в этом духе. Но однажды в Париже я познакомилась с владелицей одного из агентств, которая предложила мне сняться у хорошего фотографа. И дальше все пошло-поехало в совершенно ином направлении.

То есть, модельный бизнес начался вовсе не с бутика?
Да, а совершенно с другой стороны. Я не ходила ни на какие кастинги, я никогда до этого не снималась ни у каких фотографов, за исключением разве что тех, которые делают фотографии для документов. Так что впоследствии я получила колоссальный опыт. Мне посчастливилось поработать со звездами, такими как Ньютон, Ричардсон, ДOрацио, Дэвид Лашапель, Натаниэль Гудберг, Жан Даниель Лорье. И на самом деле в кино, конечно, это помогает. Кино — это жизнь. Нужно не просто сыграть, а прожить. В модельном же бизнесе все более заученно, более статично. Но все равно опыт модели помогает очень здорово. Ты общаешься с творческими людьми, ты набираешься опыта. В сериале «Светские хроники», кстати, Влад Галкин играет фотографа. Я в какой-то момент ему позировала и даже давала советы: нет, ты камеру так не держи...

Что можете сказать о тех гуру фотографии, у которых Вы снимались?
Знаете, они все разные. У каждого свой подход. Ньютон, например, любил снимать обнаженных людей. Он делал всегда черно-белые фотографии. Ньютон никогда не ретушировал их. И на протяжении всей своей жизни отсылал проявлять пленку только в одно место в Париже. Он сказал, что это единственная лаборатория в мире, где умеют делать правильную фотографию.

Каким он был в обхождении?
У нас было всего две съемки, но совершенно не похожие друг на друга. На первой он был жестким и властным. Никого не пускал на съемочную площадку. В такой напряженной обстановке произошла курьезная ситуация. Его стилист оказался сербом, а я свободно говорю по хорватски. И вот когда Ньютон меня доставал, я начинала с Александром говорить на хорватском языке, и он меня успокаивал: «Дорогая, не волнуйся, все будет хорошо. Он сейчас покричит, но скоро успокоится — он же очень отходчивый человек». И тут Ньютон возмутился: «Ольга, что это за странный язык, на котором вы разговариваете?». Когда же я встретилась с Ньютоном во второй раз... Наверное, все-таки возраст уже сказывался. Я увидела стареющего человека, который рассказывал про свои болячки, про то, как он плавает в бассейне каждое утро, как делает гимнастику. Он стал очень мягким, пускал на съемку всех. Он был уже совсем другим.

А Лашапель?
Что касается Лашапеля, то он все-таки представитель более молодого и прогрессивного поколения. У него совершенно иная съемка. Он делает исключительно постановочные кадры, он запрещает шевелиться, двигаясь вокруг тебя. А вот Санте ДОрацио снимает гламур. Себе лично я очень нравлюсь на его фотографиях. Он напротив, снимает модель в движении, в пластике. Тебе разрешают принимать удобные позы. Совсем иначе работает Терри Ричардсон. Тот вообще, простите, снимает без света — мыльницей на фоне белой стены. У нас с ним было так. Я приехала на съемку, он сидит листает журнал. Оглядевшись, я говорю: простите, а свет? А он отвечает: «Не, ничего не надо». И буквально пританцовывая вокруг меня хип-хоп, начинает щелкать своей камерой! Причем помимо него «танцевала» и вся съемочная группа!

Да, забавный случай.
Ольга РодионоваЕще забавнее было, когда он приехал в Москву. Сначала, посмотрев на меня, он дал указание стилистам: «Завейте ей кудри». Но после того, как мне сделали укладку, вдруг говорит: «Нет, всю голову смойте, сделайте волосы такими, с которыми она пришла. А еще я хочу автомат Калашникова». И вся съемочная группа в субботу бегала по Москве, искала автомат Калашникова. До этого я с оружием никогда не снималась. Вообще в руках его не держала. Но уже во время съемки я почувствовала какую-то магию. Я ощутила себя Анджелиной Джоли в «Мистере и миссис Смит». Это были абсолютно нереальные ощущения. Я не хотела с этим автоматом расставаться, хотя он был достаточно тяжелый.

Получается, если стили фотосъемки разные, то и инструменты воплощения задумки тоже разные?
И инструменты, и стили, и вкусы, и люди — все разное. В этом плане нечего больше сказать.

В какой роли Вам хотелось бы предстать перед зрителем в следующий раз?

Как ни странно, после жесткого «Лифта» захотелось какой-то мелодрамы. Такой очень романтической и понятной. А самым заветным желанием у меня всегда была мечта сыграть Снежную Королеву. Но никто пока не предлагает. А мне бы так хотелось создать этот образ — величественный, холодный, чуточку надменный...

А в качестве партнера кого бы хотели рядом с собой видеть?
Все зависит от сценария. «Лифт» показал, что совершенно разные люди нормально уживаются на одной съемочной площадке.

Хотелось бы пожелать Вам новых хороших ролей, приятных партнеров и готовых к диалогу режиссеров. Чтобы съемки приносили настоящее удовольствие.

Я твердо убеждена, что в жизни все надо делать с удовольствием. Если ты научишься получать удовольствие, даже от диетической пищи, ты сможешь наслаждаться жизнью в полной мере. Правда, эта истина открывается тебе только с опытом...

Ольга Родионова — модель Ньютона и Лашапеля.