Заброшенная деревня на острове Крит:
греческая Припять

Участник Russian Photo club Евгений Андреев публикует на страницах нашего журнала свой рассказ о своем знакомстве с греческой горной деревушкой Achlada.

До полуденного зноя было еще два часа, но солнце уже нещадно палило. Мы решили уйти с пляжа и осмотреть окрестности на арендованном с вечера квадроцикле. Маршрут пролегал по узким дорожкам, серпантином опутывающими горы. Квадрик с трудом тащил взваленные на него 150 килограмм и преодолевал подъемы медленно, с оглушающим ревом. Приходилось выбирать дороги с наименьшим наклоном, иначе он начинал буксовать на месте. Заднюю передачу мы так и не нашли, а ручной тормоз удержать его на склоне был не в силах, поэтому любые развороты осуществлялись путем отталкивания ногами от земли.

Машин во время движения не встречалось, можно было безбоязненно ехать и любоваться потрясающими панорамами. Изначально целью было спуститься к морю с другой стороны склона, но все дороги, ведущие туда на google maps в реальности оказывались тупиковыми. Тогда мы решили посетить горную деревушку под названием Achlada.

Из-за поворота показались традиционные красно-голубые крыши греческих домов. Припарковав квадрик рядом с одной единственной машиной, мы увидели бабулю, которая шла по улице и, держа за хвост упитанную крысу, подзывала кота. Дома утопали в цветах олеандра. Под навесом ближайшего здания стояло несколько бочек с вином. Решив не беспокоить местную жительницу, мы пошли по соседней улочке, уходящей вниз.

Уже через несколько шагов впечатление об уютной цветущей деревне изменилось. Все дома вокруг были заброшены. Окна и двери заколочены. Крыша местами провалилась внутрь. От некоторых остались лишь полуразрушенные стены. Дорожки усыпаны обломками. Мы заглядываем внутрь нескольких домов. Такое ощущение, что деревню покинули в спешке. Внутри кучей свалены вещи: мебель, посуда, одежда. На покосившихся стенах висят картины, глиняные тарелки. Совсем нет свежего мусора: видимо, после ухода хозяев здесь никого не было.

Мы начинаем сомневаться: а была ли вообще старушка с крысой в руке? От ощущения критской Припяти нас избавляет блеяние и спрыгнувшая с ближайшей крыши овца. За ней, цокая по обломками камней, проносится еще десяток. Обнаруживаются наполовину живые дома: часть дома разрушена, уцелевшая выкрашена, двери новые, на окнах решетки. Но таких жилых уголков мало. Неуместно выглядит висящий на столбе агитационный плакат с депутатом. Мы проходим деревню насквозь. Заканчивается все склоном вниз. Идем поперек. Где-то лает собака. К нам подбегает дворняжка. Лай не прекращается — она не одна. Бежит за нами. Возле забора сидит облезлый кот. Ухоженных жилых домов становится больше. Но вот уже видна стоянка. Мы обошли круг. Впечатление неоднозначное. Местных жителей, кроме старушки мы не видели. Во дворах нет детских игрушек. Только возле одного сушится белье. И живут ли в остальных, пусть и ухоженных, домах люди — непонятно. Мы садимся на квадроцикл и уезжаем. Собака бежит за нами до поворота и останавливается. Смотрит вслед.