Как правильно снимать и жить.
Секреты от Жан-Мари Перье

Жан-Мари Перье — кутюрье французской фотографии. В его объектив попали именитые модельеры XX века, которые вошли в серию снимков «Мир дизайнеров моды», звезды мирового кинематографа Катрин Денев, Ален Делон, Жан-Поль Бельмондо, Бенисио Дель Торо, Софи Лорен, Моника Беллуччи, Натали Портман и, конечно же, легендарные музыкальные группы The Beatles и The Rolling Stones. Жан-Мари Перье работал для самых известных журналов и брендов. Каждая его фотография продумана им до мелочей и с необычайной точностью передает атмосферу эпохи.

Более 40 работ Перье открыли новый художественный сезон в Центре фотографии имени братьев Люмьер. В экспозицию вошли работы разных периодов творческого пути мастера. Вход на выставку для участников Russian Photo Club — свободный.

— У вас знаменитая творческая семья: мама — актриса Жаклин Порель, отец — популярный актер Франсуа Перье. Повлияли ли ваши родители на выбор профессии?

— Конечно, я вырос в актерской среде и находился в ней каждый день, но долго не понимал, кем хочу стать, думал, может, музыкантом. А стал вот фотографом.

— Как же так сложилось?

— В 1956 году мой папа взял меня на съемки фильма в Рим. Мне было 16. На тот момент я не знал, чем заниматься в жизни, и папа обратился ко всем со словами: «Что мне делать с этим парнем?» Кто-то из журналистов ответил ему: «Если не знаешь, что делать с сыном, отправь его в журнал Paris match». (В 50-е годы он был очень популярным.) Именно там я встретил Филипаччи, и это была самая большая удача в моей жизни, потому что этот парень был умным и сумасшедшим. У него был свой журнал Jazz, у него была своя радиостанция, где звучала джазовая музыка. Даниэль Филипаччи поговорил со мной каких-то три минуты и потом сказал: «Все, ты мой ассистент», дал мне фотоаппарат, и я начал работать.

— Вы фотографировали многих выдающихся людей ХХ века. С кем было сложнее всего работать?

— Первое, что вы должны понять: в то время, в 1962-м, мне было 22, и всем тем, кого я фотографировал, было максимум по 17–20 лет. Это было легко. Сегодня все очень серьезно и люди вокруг все усложняют, а в то время я мог связаться с Полом Маккартни или Миком Джаггером и спросить: «Что ты делаешь на следующей неделе? Может, мы сходим куда-нибудь?» А когда я познакомился с The Beatles или The Rolling Stones, они только начинали и не были группами с мировым значением. Это были ребята, которые делали хорошую музыку, вот и все. У меня ни с кем не возникало проблем.

Жан-Мари Перье. Роллинг Стоунз. Лос-Анджелес, декабрь 1965. Jean-Marie Périer. The Rolling Stones. Los Angeles, December 1965

— Был ли у вас когда-нибудь творческий кризис?

— Никогда не было, потому что каждые десять лет я менял свою жизнь. Каждые десять лет я менял работу, страну и иногда даже жену. У меня не было кризиса, потому что я подхожу к своему делу несерьезно. Карьера, или богатство, или стремление быть лучше всех никогда не стояли у меня на первом месте. Я зарабатывал много и тратил много. Иногда я был на высоте, иногда я падал. Я не стремлюсь быть великим фотографом. У меня вообще разная работа: я фотограф, режиссер, рекламщик, пишу книги, и смена деятельности мне помогает. Если ты всю жизнь занимаешься одним и тем же, от рождения до смерти, это сложно и скучно. Каждый должен иногда кардинально менять свою жизнь, и это великолепно, потому что мы живем только раз, у нас нет нескольких жизней. Все заканчивается.

— Как вы относитесь к случайным кадрам? Или все должно быть продумано до мелочей? В чем секрет вашего удачного кадра?

— Все детали кадра продуманы. Все фотографии неслучайны. Любая вроде бы случайность — постановка. К примеру, Мик Джаггер на улице: он прошел, и я попросил его остановиться, а потом сделать так еще и еще раз. При этом я фотографирую очень быстро, а есть фотографы, которые ходят вокруг тебя по три часа, потому что они не знают, чего хотят. Я же делаю небольшие зарисовки, и все получается мгновенно.

Жан-Мари Перье. Вивьен Вествуд. Лондон, сентябрь 1994. Jean-Marie Périer. Vivienne Westwood. London, September 1994

— Если бы вы смогли поместить только одну фотографию в капсулу, которая сохранила бы ее на века, и по этому снимку вас бы запомнили будущие поколения, что бы это могло быть?

— Прежде всего, я не волнуюсь, будут ли меня вспоминать или запоминать. Этим должен заниматься тот, кто этого хочет. Но я уверен, что поместил бы одну из фотографий с Ивом Сен-Лораном. Мне нравится этот парень, я знал его, когда он только начинал. А сама фотография нравится мне тем, что на ней он словно прощается с нами. Если бы я послал что-то на Луну, я бы послал фото Ива Сен-Лорана и сказал: «Прощайте».

— Работали ли вы когда-нибудь с российскими знаменитостями?

— Нет, но только потому, что меня об этом никогда не просили. Однако я уже бывал в России: в 1978–1979 годах здесь, в Москве мы с Дютроном представляли на французском фестивале кино фильм.
Со мной тогда приключилась абсолютно необыкновенная история. До приезда в Москву я побывал в Париже, где увидел потрясающую скульптуру, которую создал мужчина из России, и это была единственная его скульптура в Гранд Парле. Я приехал в Москву и захотел найти этого скульптора. Он жил в маленькой комнате в квартире, которой владела некая пожилая женщина. Это был значимый в то время московский салон, где каждую ночь собирались все художники и скульпторы. Хозяйка пристроила этого парня — увы, не помню его имя, — у себя, так как ему некуда было идти, у него не было денег. КГБ почему-то запретил ему создавать скульптуры. «Если ты будешь что-то творить, это никогда не будет показано. Нигде», — сказали ему, но он не мог не творить. И вот каждое утро он начинал свою работу, а когда скульптур становилось много, он разрушал их одну за другой. Он нигде не мог выставляться и уже не верил, что когда-либо сможет. И когда я приехал позже, уже после снятия запрета, скульптор сказал, что у него нет желания кому-либо показывать свои работы: это все бизнес, галереи делают на этом деньги, а он не хочет быть с этим связан. Представьте себя на его месте: он пересиливал себя, каждый день творил, но никто об этом не знал. Это потрясающе.

Жан-Мари Перье. Жак Дютрон. «Lui». Париж, июнь 1969. Jean-Marie Périer. Jacques Dutronc. «Lui». Paris, June 1969

— Хотели бы вы работать с русскими звездами?

— Если честно, я не думал об этом. Меня очень часто спрашивают: «С кем вы хотите поработать?», а я отвечаю, что не знаю. Меня нужно просить. Если мне не предложат, я ничего и не буду делать. Я снял фильм с Дютроном, потому что он попросил. Филипаччи каждый раз просил меня, иначе я ничего бы не делал.

— Над чем вы сейчас работаете?

— С 2016 года я пишу книги, выпустил уже шесть биографий и автобиографий. Сейчас я работаю над новой книгой, и, простите, она о том, что я ненавижу быть старым, ведь это ужасно — быть старым. Многие сейчас говорят, что в 60 жизнь только начинается; не верьте! Это неправда! Быть старым скучно. С 2010 года я вижу, что в журналах и книгах пишут, якобы это круто, но это рекламный ход. Ужасно, когда в душе тебе 25, но фактически ты уже старый. В своей книге я обращаюсь к молодым людям: не верьте! У вас нет времени! Живите сегодня, жизнь проходит очень быстро. Не думайте, что сделаете что-то потом, начните делать это сейчас!