Неделя викторианской фотографии:
идеологический переворот Оскара Рейландера

«Российское фото» открывает Неделю викторианской фотографии, посвященную этапу, когда фотография только начала раскрываться как медиум, силами пионеров художественной фотосъемки. В качестве первого материала в серии мы представляем историю новатора, чудака и революционера в этой области Оскара Рейландера.

То, что фотография — это форма искусства, кажется очевидным любому нашему современнику. Но так было не всегда. Фотографы девятнадцатого века долгое время не представляли себе, что камера может быть инструментом для создания художественных произведений, а не для механической фиксации реальности.

В сознании человека Викторианской эпохи фотография имела сугубо прикладное применение; более того, к этому жанру относились несколько презрительно. В особенности недолюбливали камеру художники: будто бы предчувствуя грядущие перемены, они охотно обменивались между собой уничижительными комментариями по поводу обнищания взглядов и деградации представлений о передаче изображения.

В то же время шведский живописец-прерафаэлит по имени Оскар Рейландер не торопился присоединяться к хору обличающих фотографию портретистов. Независимость и оригинальность взглядов позволили ему вписать свое имя в историю. Рейландер был большим выдумщиком: настолько большим, что сегодня часть его биографии ставится под сомнение — раз в сезон его рассказы о себе, своем происхождении и жизненном пути менялись до неузнаваемости. Однако одна из его историй оставалась неизменной: в 1852 году Оскар гулял по Риму и заметил прилавок с фотографиями античных статуй. Художник скупил целую коллекцию фотокарточек пантеона греческих богов и, взбудораженный возможностью собственноручно измерить легендарные идеальные пропорции фигур на плоскости и сравнить их с объемными оригиналами, сразу же поспешил домой. Изучая снимки, художник внезапно осознал, какая сила кроется за передачей изображения. Спустя некоторое время Рейландер оказался в Лондоне и забежал к известному фотографу, имевшему собственную студию. Оскар попросил преподать ему урок, который длился всего три часа — художник торопился на поезд.

Так или иначе, начало было положено, и в дальнейшем Рейландер компенсировал недостаток образования, проводя художественные эксперименты. Результатом одного из таких экспериментов стал фотомонтаж. Шведу никак не удавалось сфотографировать трех людей на групповом портрете — одна из фигур то и дело выходила размытой. Тогда раздосадованный Оксар просто совместил три негатива в один и таким образом придумал фотомонтаж. Позднее, на выставке в Париже, «Групповой портрет из трех негативов» наградили медалью.

Тем временем споры с художниками-консерваторами продолжались. Долгое время Рейландер пытался доказать, что фотография сравнима с живописью, пытаясь воссоздать фотографическую реконструкцию «Сикстинской мадонны» Рафаэля. Результат этого опыта не сохранился, но зато фотокарточку двух детей, копирующих ангелов у ног мадонны, до сих пор можно найти в архивах. Причина: изображения ангелов были коммерчески успешны, и потому хитрец Рейландер запустил фотографию в широкие массы.

Так начинался век художественной фотографии. Вступив в Королевское фотографическое общество, Рейландер обрел покровителя в лице весьма прогрессивного принца Альберта, а также подружился с Чарльзом Дарвином, который впоследствии просил фотографа проиллюстрировать одну из его книг. Их общим знакомым был чудаковатый математик Чарльз Доджсон, более известный миру как писатель Льюис Кэрролл. Будучи фотографом-любителем, он много времени проводил, снимая детей. Одной из его моделей была Элис Лидделл, о которой он впоследствии написал две сказки: «Алиса в Стране чудес» и «Алиса в Зазеркалье».

В то время Кэрролл и многие другие пионеры художественной фотографии все чаще занимались художественной съемкой. Рейландер, подстегиваемый ехидными высказываниями газет о его экспериментах с ангелочками, грезил идеей создать Произведение с большой буквы — работу, которая бы раз и навсегда доказала состоятельность фотографии как вида искусства и изменила индустрию навсегда.

В конце концов эта задумка оформилась в эпических масштабов полотно «Два пути жизни».

В центре роскошного интерьера — патриархальная фигура философа, который привел на пир двух молодых людей, выбирающих путь в жизни между порочным (фигуры слева) и добродетельным (правая сторона фотографии). На переднем плане — обнаженная фигура Раскаяния — аллюзия на образ раскаявшейся библейской блудницы Марии Магдалины. Несмотря на весьма традиционные аллегории, использованные в картине, интерпретация запечатленных на ней образов остается открытой.

В «Двух Путях жизни» Рейландер впервые в истории Англии представил публике реалистичные фотографические изображения обнаженного тела, за что его порой называют родоначальником жанра ню.

Задумка реализовывалась на протяжении шести недель. Если сегодняшние фотографы часто закатывают глаза, стоит лишь заговорить о массовой съемке непрофессиональных моделей, то во времена Рейландера подобная практика казалась почти невозможной. Из-за того что выдержка была очень длинной, любая пошевелившаяся в кадре модель рисковала испортить полотно. Тут Рейландера снова спас фотомонтаж — он создал около тридцати снимков, негативы которых составили одну большую отпечатку-позитив. Фото было настолько большим (по некоторым данным, около 80 на 40 см), что Рейландеру пришлось склеить два листа бумаги. Отпечатав фигуры первого и второго плана, фотограф долгое время просиживал за столом, просчитывая точные пропорции для размера фигур, стоящих позади. Наконец два снимка, один из которых получила в свое распоряжение королевская семья, были готовы. Выставлявшийся в галереях и музеях снимок произвел фурор: художественная фотография такого уровня, настолько кропотливый фотомонтаж были представлены публике впервые.

Нужно понимать, что понятия художественного фотопроекта в то время не существовало даже в виде неоформленной идеи — над композицией снимка и его исполнением не работали неделями. Несмотря на сумасшедший успех, признание и триумф, «Два пути жизни» изрядно потрепали нервы переживавшего за свое детище Рейландера. Фотография триумфально шествовала по выставочным площадкам, но получала разный прием: ее то ругали и запрещали как эротическую, то называли «величайшей фотографией за всю историю». А в Шотландии местные органы управления приняли решение продемонстрировать снимок не полностью: взору публики оставили лишь «добродетельную» ее часть, сочтя изображение порока слишком выразительным и скрыв его за занавесом, опасаясь за мораль зрителей. После подобного надругательства над идеей композиции часть членов Шотландского фотографического сообщества вышла из организации, создав, в оппозицию к решению выставлять Рейландера, Эдинбургское фотографическое сообщество.

В конце концов, устав от множества инсинуаций, включавших в себя клевету (например, обвинения в использовании дешевых проституток в качестве моделей), Рейландер в январе 1859 года закончил «гастроли» картины. «Я устал фотографировать на публику, в особенности комбинированные фотоработы, ибо это не приносит ни прибыли, ни славы, только пустые споры и обвинения. Пускай на следующей выставке будут только увитые плющом руины, пейзажи и портреты, и на этом все».

Рейландер перешел к жанровым фотографиям, часто снимая портреты представителей средних классов и городской бедноты, развивая художественную социальную фотографию и протаптывая путь Доротее Ланж и Льюису Хайну. Несмотря на то, что фотографии были постановочными (мальчишек и обывателей Рейландер снимал в своей студии), подобные проекты стали новаторскими и подготовили почву для полноценных социальных фотопроектов.

Оскар Рейландер. Сон (1860)

В последние годы жизни Рейландер иллюстрировал «Выражение эмоций у человека и животных» своего давнего друга Чарльза Дарвина. Несмотря на документальный характер иллюстраций, многие фотографии из книги были отпечатаны отдельным тиражом и пользовались коммерческим успехом, позволявшим Рейландеру некоторое время сводить концы с концами.

В начале 70-х революционер индустрии фотографии заболел и спустя четыре года скончался. Эдинбургское фотографическое общество собрало средства для его вдовы, чтобы обеспечить почившей легенде достойные похороны.

Дело Рейландера продолжили пионеры художественной фотографии, о которых мы расскажем в следующем материале, посвященном Неделе викторианской фотографии.